Информация, оборудование, промышленность

Глубины формирования рудных месторождений

Глубины формирования рудных месторождений

М.Б.Бородаевская и Д-И-Горжевский в своих исследованиях большое внимание уделяли анализу глубин формирования рудных месторождений, отдавая при этом приоритет геологическим методам: реставрации геологического разреза на период рудоотложения, палеотектоническим и палеовулканическим реконструкциям. Определение глубины формирования месторождений и соответственно оценка глубины эрозионного среза особенно актуальны для старых горно-рудных районов, где перспективы выявления новых объектов в силу детального и нередко многократного опоискования поверхности связаны с перспективами выявления скрытого, не выходящего на поверхность, оруденения.

На глубинность формирования месторождений, несомненно, влияет общий стиль тектонического развития региона: области сжатия интенсивных складчатых и разрывных дислокаций с плутоническим магматизмом характеризуются в целом более глубинным оруденением, чем области растяжения с широким проявлением субаэрального вулканизма; области со сложной полицикличной историей, когда дислокации сжатия сменялись сводовыми поднятиями и рифтогенезом, заключают разно-глубинное оруденение (например, Восточное Забайкалье).

Часто определяющее значение при установлении верхнего уровня минерализации придается региональной экранирующей поверхности - надвигу, горизонту плотных пород и т.п. Однако "не выход" рудной минерализации на поверхность обусловлен, скорее всего, более общими обстоятельствами. Так, при моделировании деформаций в аналоговых средах, в данном случае в каолиновой глине 30% ной влажности, нам удалось установить, что при сжатии раскрытие систем сколов, которые можно рассматривать как потенциальные рудовмещающие, происходило волнообразно - от открытой к закрытой части модели, т.е. в природных условиях от поверхности на глубину, а самая верхняя часть, обозначенная как "мертвая зона", вообще не была затронута деформациями. Думается, что эффект затухания деформаций в приповерхностной части модели позволяет объяснить некоторые не вполне понятные явления. Например, знатоки Балейского месторождения П.С.Бернштейн, Н.В.Петровская и др. определяли верхний уровень формирования руд в первые десятки, может быть, сотню метров. И это - во вмещающих конгломератах. Что же препятствовало гидротермальным флюидам, имевшим глубинный источник, пройти эти последние десятки метров и свободно излиться на поверхность? Возможно, именно наличие "мертвой зоны" деформаций. С другой стороны, внутреннее давление флюидов, явления гидроразрыва, эффект которых, возможно, недооценен в эндогенном рудообразовании, хотя еще Г.Н.Поспелов придавал ему большое значение. Геологи-рудники, следившие за информационными сообщениями о трагедии подводной лодки "Курск" и о том, что ее корпус разрезался с помощью водной струи под большим давлением, не могли мысленно "не примерить" эту технологию к природным глубинным системам и возможности транспортировки флюидов на большие расстояния при значительном литостатическом давлении. Но в малоглубинной зоне, где литостатическое давление резко падает, соответственно уменьшается и инъекционный потенциал рудоносных флюидов. Это еще один фактор затухания рудообразующих процессов на глубине от поверхности.

Третье, сравнительно малоизученное явление, - эффект смешения метеорных вод и глубинных флюидов, возникновение своеобразного термодинамического барьера, связанного с разбавлением флюидов и падением их температуры. Во всяком случае, современная геохимия изотопов свидетельствует о принципиальной возможности такого явления. При этом изменения морфологии рудных тел месторождений по восстанию в местах исчезновения оруденения весьма разнообразны. Это могут быть грибообразные тела, расщепления на пучки и ареалы прожилков, постепенные схождения на клин. В таком случае можно говорить о том, что закрытость эндогенных рудо-образующих систем - явление общего порядка и современные геотермальные системы в первом приближении являются как бы антагонистами рудообразующих. Но если рассматривать их как составляющую более крупных систем, то они вполне могут оказаться дренирующими для уже в основном "отработанных" флюидов, отложивших свои полезные компоненты на глубине. Сферу рудоотложения можно представить как серию кулисообразно расположенных разломов, последовательно уходящих на глубину от доминерализационной поверхности, из которых верхний выполняет роль отвода "отработанных" растворов, а нижний - канала, по которому поступают глубинные флюиды. На эти соображения наводят некоторые структурные аналогии геотермальных систем Новой Зеландии и кулисообразных жил герцинских золоторудных месторождений Кураминского региона . По данным японских геологов, золото-серебряные жилы с абсолютным возрастом от 6-8 до 1 млн. лет и менее по восстанию сменяются зоной интенсивной аргиллизации с линзами опалита. В районе действуют современные горячие минерализованные гидротермы, ареал которых совпадает с известной рудной минерализацией. В Целом все перечисленное можно рассматривать как единую, длительно функционирующую рудообразующую систему. Общий размах промышленного рудообразования, судя по материалам сверхглубокого бурения, может достигать 10 км. Изучение глубинного строения ряда золоторудных районов показывает, что этому отвечает максимальная плотностная дифференциация вещества земной коры - сочетание плотностных аномалий положительного и отрицательного знака, часть из которых не имеет продолжения на глубину. Можно предполагать, что такая дифференциация в целом определяет активную сепарацию металлов на уровне до 10 км и возникновение исходных центров концентрирования рудного вещества, относимого по данным изотопной геохимии к типу коровых.

Реальная промышленная отработка месторождений на современном технологическом уровне не превышает 3, 5-4 км. Для этого достаточно значительного интервала подробно разработаны геологические критерии, позволяющие оценивать рудоконтролирующие факторы месторождений. Среди них важнейшими представляются: (периодичное) формирование рудных концентраций по латерали "рудный шаг"; длительная история дорудного развития локальных центров деформации, фиксирующих разновозрастные магматические и гидротермальные образования; многоярусное формирование руд вследствие наличия локальных структурных экранов в благоприятном для рудоотложения интервале и других факторов  (ярким примером такого многоярусного месторождения является Березовское на Урале, где этот эффект подмечен Н.И. и М.Б.Бородаевскими  и убедительно обоснован И.Т.Самарцевым); размещение в экзоконтактовом ареале плутона или субвулкана.

Простой эмпирический показатель устойчивого по вертикали оруденения - слабое проявление вертикальной минералогической зональности. Этот критерий в начале 20-х годов использовал В.А.Обручев, положительно оценивая перспективы отработки на глубину Садонского свинцово-цинкового месторождения на Северном Кавказе.

При оценке степени эродированности оруденения и выделении надрудного и верхнерудного уровней широко используются геохимические и минералогические показатели, обусловленные эндогенными геохимическими ореолами, фациями метасоматитов, прожилковой вкрапленной надрудной минерализацией.

В заключение необходимо отметить, что традиционная модель эндогенного гидротермального рудообразования, имеющая свои истоки в классических построениях В.Линдгрена, не дает реальной возможности оценки потенциала "амагматичных" территорий, сложенных терригенными и терригенно-карбонатными комплексами. В этой связи разработаны альтернативные - осадочно-метаморфогенные гидротермально-осадочные, гидрогенная и другие - модели рудообразования. Глубины формирования месторождений этих генетических классов заслуживают специального рассмотрения.