Информация, оборудование, промышленность

Сошел моряк на берег

Сошел моряк на берег

Квалификация несчастного случая на производстве со смешанной ответственностью остается одним из самых сложных моментов в расследовании. Каждый факт, из которого складывается вина пострадавшего, должен быть документально подтвержден. В противном случае обвинение строится на песке и может быть опровергнуто.

В двусмысленном положении оказалась комиссия по расследованию несчастного случая с работником ОАО "Роснефть - Сахалинморнефтегаз", утверждая, что работник, пострадавший на производстве, был пьян. В доказательство этого она не смогла привести ни одного достойного внимания свидетельства.

...11 декабря 1997 года в английском портовом городе Мидлсбро стояла ненастная погода: лил дождь, северный ветер дул со скоростью 18 километров в час. На причале местного судоремонтного завода вторые сутки качалось на волнах транспортно-буксирное судно "Катунь" Дальневосточного морского управления разведочного бурения ОАО "Роснефть - Сахалинморнефтегаз", прибывшее сюда для межрейсового ремонта.

От стенки причала его отделял понтон, то поднимающийся, то опускающийся вместе с морским приливом. Перепады высот за 6 часов при этом достигали 4,5 метра. При отливе резко вверх уходил судовой трап, по которому сходили на берег люди. Его наклон по отношению к причалу едва превышал 45 градусов, создавая весьма сложную обстановку во время схода на берег и возвращения на судно.

Воспользовавшись увольнением, в тот день сошла на берег часть экипажа, в том числе матрос Михаил Васильков. Погуляв по городу, нагрузившись покупками, он вернулся в порт в начале седьмого вечера. Ветер дул в лицо, в правой руке матрос держал большой пакет. Ему предстояло спуститься на "Катунь" по крутому, скользкому от дождя трапу. Протянув левую руку, чтобы ухватиться за ограждение, Васильков, видимо, поскользнулся, потерял равновесие и упал с причала на понтон, который находился между ним и судном. Был отлив, понтон опустился на 6 метров по отношению к стенке причала. Упав с такой высоты, матрос остался лежать без движения.

Несчастный случай произошел на глазах у вахтенного помощника капитана Е. Васильева - он находился на мостике. Подняв команду по тревоге, Васильев в считанные минуты организовал спасение пострадавшего. Матроса подняли на судно с помощью строп-сетки и грузовой стрелы. Через несколько минут приехала "скорая помощь". Василькова, едва подававшего признаки жизни, отвезли в местный госпиталь. Начался длительный процесс реанимации и последующего лечения. В 1997 году Михаилу Василькову было всего 38 лет, на родине его дожидались жена и сын...

В течение первой недели после несчастья капитан судна А. Григорьев взял объяснительные (рапорты) у всех, кто так или иначе был его свидетелем или мог что-то показать по существу дела. Сам капитан, описывая случившееся, объяснил, что после швартовки у причала судоремонтного завода на судне был установлен заводской трап, но через час убран по техническим причинам. Для связи с берегом был установлен другой трап - судовой, тоже соответствовавший Правилам техники безопасности. Он был обтянут снизу страховочной сеткой. Полагается еще и дополнительная сетка, которая должна выходить за пределы трапа на полтора метра справа и слева. В приливы она на трапе была. Но во время отлива ее свернули, потому что из-за большого перепада высоты (4,5 метра) трап стал длиннее, сетки на всю его длину не хватило.

Из объяснений капитана можно сделать вывод, что если бы вечером 11 декабря 1997 года на трапе была дополнительная сетка, матрос Васильков не разбился бы о понтон, даже если бы и упал с трапа. Отсутствие дополнительной подтрапной сетки и стало одной из причин несчастного случая, признала комиссия по его расследованию. Однако в акте по форме Н-1 записала и другую причину - алкогольное опьянение пострадавшего. Таким образом, могла быть применена смешанная ответственность, при которой уменьшается процент выплат по возмещению вреда. Выплаты могли быть уменьшены на 25 процентов. Что это значит для пострадавшего, для семьи, оставшейся без средств к существованию! Между тем доказательства его вины носили весьма сомнительный характер.

В рапортах членов экипажа нет ни одного упоминания о том, что Васильков в тот роковой вечер был выпивши. Наоборот, вахтенный помощник капитана Е. Васильев пишет: "Матрос Васильков М. шел (возвращаясь на судно. - Ред.) против ветра и дождя, наклонив голову вперед. Его состояние невозможно было определить, шел как нормальный человек". А вот о 3-м помощнике капитана и о боцмане, которые тоже в тот вечер сходили на берег, показал, что у одного изо рта чувствовался запах спиртного, а у другого была еще и нарушена координация движений. Поскольку за состояние судового трапа отвечает вахтенный помощник капитана, ему было выгоднее сказать, что пострадавший был нетрезв, потому и упал с причала. Васильев даже намеков таких не делает.

На берег Михаил Васильков сходил вместе с 3-м помощником капитана и боцманом В. Якубой. Последний поясняет, что в городе они разделились и пошли по магазинам отдельно друг от друга, а затем вновь встретились, чтобы вместе вернуться на судоремонтный завод, к причалу, где стояло их судно. "На вид Васильков был трезвый, нормальный", - отмечает В. Якуба. Встретил Василькова, возвращавшегося на корабль, и боцман-наставник "Катуни" Анне Браунипг, поговорил с ним несколько минут и тоже не заметил ничего необычного. "Походка у него была прямая", - пишет он, видимо, отвечая на вопрос о состоянии пострадавшего.

Нет ни одного рапорта или объяснительной, где бы указывалось Обратное. На чем же построено утверждение комиссии по расследованию несчастного случая, что пострадавший был нетрезв? На довольно странном замечании ординатора отделения нейрохирургии госпиталя, куда его доставили, К. Махмуда: "Он был в состоянии алкогольного опьянения после вечеринки на борту судна, после чего упал с высоты 20 футов". Очень похоже, что К. Махмуд повторяет это с чьих-то слов. Может быть, кому-то было выгодно, чтобы в госпитале так считали? Например, администрации судоремонтного завода, которая обязана была следить за состоянием причала... Если верить ординатору, получается, что матрос упал на понтон с судна, а не с берега - с русской, а не с английской стороны. Но ведь хорошо известно, как на самом деле все произошло. Можно ли в таком случае доверять и другому утверждению английского врача - что пострадавший был пьян?

Однозначный ответ на этот вопрос мог бы дать лабораторный анализ крови Василькова на содержание алкоголя. Случись несчастье в России, с этим не было бы никаких проблем. В Англии иначе - там такой анализ делается исключительно по распоряжению полиции и только если имели место преступные действия лица, кровь которого исследуется. Поскольку из полиции такого распоряжения не поступало, врачи госпиталя наотрез отказались делать анализ на алкоголь, как ни просил их об этом судовой переводчик А. Божко.

В этой ситуации высказывание ординатора К. Махмуда не просто неуместно, но противоречит врачебной этике. В отличие от него его коллеги по меньшей мере не подтверждают факт опьянения, и уж ни в коем случае не утверждают, что Васильков был пьян. Один из них, Mik Muttrie, прямо отвечает на вопрос начальника управления Дальневосточного морского управления разведочного бурения А. Фраткина: "Что касается нахождения (пострадавшего. - Ред.) в "состоянии опьянения", не знаю, откуда это появилось, так как это у него не наблюдалось". Сколько ни пытали представители Дальневосточного управления английских медиков, те остались верны своему мнению.

И тем не менее в акте по форме Н-1 указана вина пострадавшего: находился в состоянии опьянения. Разумеется, это вызвало протест матроса и его родственников. Доверенное лицо М. Василькова, его брат, обжаловал акт по форме Н-1 в Государственную инспекцию труда в Сахалинской области. В результате дополнительного расследования, проведенного государственным инспектором по охране труда Э. Качинскисом, работодателю было сделано предписание составить новый акт по форме Н-1, в котором вина пострадавшего исключалась бы. Подтвердила правоту инспектора и Федеральная инспекция труда Минтруда России, оставившая заключение Качинскиса в силе.

Руководство ОАО "Роснефть - Сахалинморнефтегаз" долго не соглашалось с выводами Э. Качинскиса, отказывалось составить новый акт по форме Н-1. Потребовалось вмешательство прокуратуры, чтобы объяснить работодателю пострадавшего, что несогласие с предписанием государственного инспектора по охране труда не освобождает от обязанности его выполнять. Доверенное лицо М. Василькова и руководство акционерного общества встретились в суде. где было принято решение взыскать с последнего 70 тысяч рублей в возмещение морального вреда за травму на производстве, которая привела к тяжелым последствиям - первой группе инвалидности.

...Акционерному обществу дорого обошлась эта история. На лечение пострадавшего пришлось истратить почти полмиллиона рублей. Почти на 28 тысяч рублей "потянуло" единовременное пособие, более 3 тысяч рублей выплачивалось пострадавшему ежемесячно (пока эта функция не перешла к Фонду социального страхования), 70 тысяч рублей пришлось выплатить по суду в возмещение морального вреда. Что же касается матроса М. Василькова, он в результате несчастья во цвете лет стал глубоким инвалидом, потерял и здоровье, и работу. Но переложить на него часть вины начальников, как ни хотелось кое-кому, все же не удалось. Не подтвержденное доказательствами, обвинение было отметено.